лирика

[Nadey]

Юрий Шевчук (р. 1957 г.)

Осень -- мертвые дожди, осень -- юные морозы,
Задубевшие березы ковыляют по Руси.
Осень -- пьяная река, затопившая дорогу.
Осень -- смертная тревога у живого старика.
Я татарин на лицо да с фамилией хохляцкой.
Отчего ж в тоске кабацкой угодил под колесо?
Я зарезан без ножа, я прострелен, но не пулей.
Вы мою свечу задули, осень -- темная душа.
С неба льет хмельная муть. Для чего Ему я каюсь?
Скоро, верую, отмаюсь, вместо крови в жилах ртуть.
Поэтичность языка, легковесная химера,
А в душе -- любовь и вера разгребают облака.
Осень -- старое жилище, осень -- юные морозы,
Задубевшие березы ковыляют по Руси.

[Nadey]

Иосиф Бродский

Мир, в который мы вступили, не имеет хорошей репутации. Это не милое местечко, как вы вскоре обнаружите, и я сомневаюсь, что оно станет намного приятнее к тому времени, когда вы его покинете.

Однако это единственный мир, имеющийся в наличии: альтернативы не существует, а если бы она и существовала, то нет гарантии, что она была бы намного лучше этой. Поэтому старайтесь не обращать внимания на тех, кто попытается сделать вашу жизнь несчастной. Таких будет много — как в официальной должности, так и самоназначенных.

То, что делают ваши неприятели, приобретает свое значение или важность от того, как вы на это реагируете. Поэтому промчитесь сквозь или мимо них, как если бы они были желтым, а не красным светом. Так вы избавите клетки вашего мозга от бесполезного возбуждения. Переключите канал: вы не можете прекратить вещание этой сети, но в ваших силах по крайней мере уменьшить ее рейтинг.

[Nadey]

Иосиф Бродский, 1962

Ни страны, ни погоста
не хочу выбирать.
На Васильевский остров
я приду умирать.
Твой фасад темно-синий
я впотьмах не найду.
между выцветших линий
на асфальт упаду.
И душа, неустанно
поспешая во тьму,
промелькнет над мостами
в петроградском дыму,
и апрельская морось,
над затылком снежок,
и услышу я голос:
- До свиданья, дружок.
И увижу две жизни
далеко за рекой,
к равнодушной отчизне
прижимаясь щекой.
- словно девочки-сестры
из непрожитых лет,
выбегая на остров,
машут мальчику вслед.

[Nadey]

Иосиф Бродский 1959
Одиночество
Когда теряет равновесие
твоё сознание усталое,
когда ступеньки этой лестницы
уходят из под ног,
как палуба,
когда плюёт на человечество
твоё ночное одиночество, -
ты можешь
размышлять о вечности
и сомневаться в непорочности
идей, гипотез, восприятия
произведения искусства,
и - кстати - самого зачатия
Мадонной сына Иисуса.
Но лучше поклоняться данности
с глубокими её могилами,
которые потом,
за давностью,
покажутся такими милыми.
Да.
Лучше поклоняться данности
с короткими её дорогами,
которые потом
до странности
покажутся тебе
широкими,
покажутся большими,
пыльными,
усеянными компромиссами,
покажутся большими крыльями,
покажутся большими птицами.
Да. Лучше поклоняться данности
с убогими её мерилами,
которые потом до крайности,
послужат для тебя перилами
(хотя и не особо чистыми),
удерживающими в равновесии
твои хромающие истины
на этой выщербленной лестнице.

[Nadey]

автор мне не известен

[Nadey]

Евгений Евтушенко, 1990

Дай бог слепцам глаза вернуть
и спины выпрямить горбатым.
Дай бог быть богом хоть чуть-чуть,
но быть нельзя чуть-чуть распятым.
Дай бог не вляпаться во власть
и не геройствовать подложно,
и быть богатым — но не красть,
конечно, если так возможно.
Дай бог быть тертым калачом,
не сожранным ничьею шайкой,
ни жертвой быть, ни палачом,
ни барином, ни попрошайкой.
Дай бог поменьше рваных ран,
когда идет большая драка.
Дай бог побольше разных стран,
не потеряв своей, однако.
Дай бог, чтобы твоя страна
тебя не пнула сапожищем.
Дай бог, чтобы твоя жена
тебя любила даже нищим.
Дай бог лжецам замкнуть уста,
глас божий слыша в детском крике.
Дай бог живым узреть Христа,
пусть не в мужском, так в женском лике.
Не крест — бескрестье мы несем,
а как сгибаемся убого.
Чтоб не извериться во всем,
Дай бог ну хоть немного Бога!
Дай бог всего, всего, всего
и сразу всем — чтоб не обидно...
Дай бог всего, но лишь того,
за что потом не станет стыдно.

[Nadey]

Андрей Дементьев (1928 - 2018) 1972 г.

Все будет так же после нас, а нас не будет,
Когда нам мир сполна воздаст — у мира не убудет.
По небу скатится звезда слезой горючей,
И не останется следа — обычный случай.
Я вроде смерти не боюсь, хотя нелепо
Порвать загадочный союз земли и неба.
Хотя бы ниточкой одной, едва заметной,
Став одинокой тишиной над рощей летней,
Негромкой песней у огня, слезою поздней...
Но так же было до меня и будет после.
И все ж расстаться нелегко со всем, что было,
И то, что радостью влекло и что постыло.
Но кто-то выйдет в первый раз вновь на дорогу,
И сбросит листья старый вяз у наших окон ....
Все будет так же после нас — и слава богу.

[Nadey]

Римма Казакова, 1970

Постарею, побелею,
как земля зимой.
Я тобой переболею,
ненаглядный мой.
Я тобой перетоскую,
переворошу,
по тебе перетолкую,
что в себе ношу.
До небес и бездн достану,
время торопя.
И совсем твоею стану -
только без тебя.
Мой товарищ стародавний,
суд мой и судьба,
я тобой перестрадаю,
чтоб найти себя.
Я рискну ходить по краю
в огненном краю.
Я тобой переиграю
молодость свою.
Переходы, перегрузки,
долгий путь домой...
Вспоминай меня без грусти,
ненаглядный мой.

[Nadey]

~ Гyляйтe каждый дeнь 10-30 минyт. Покa гyляeтe, улыбайтeсь.
~ Проводитe в тишинe кaк минимум 10 минyт в дeнь.
~ Спитe нe мeнee сeми часов.
~ Живитe тpeмя «Э»: Энeргия, Энтузиазм, Эмпатия.
~ Большe игpайтe в игpы.
~ Читайтe бoльшe книг
~ Выдeлитe вpeмя на йогу, мeдитацию, молитву, так как они возобновляют энeргию.
~ Пpоводитe вpeмя с людьми cтаpшe 70 и младшe 6.
~ Большe мeчтайтe.
~ Ешьтe большe пpодуктов, котopыe pастут на дepeвьях, и мeньшe пpoдуктoв, пpоизвoдимых на заводaх.
~ Пeйтe мнoго воды.
~ Зaстaвьтe улыбнуться как минимум трeх чeловeк в дeнь.
~ Нe тpaтьтe cвою дpагоцeннyю энeргию на сплeтни.
~ Забудьтe проблeмы прошлoго. He напоминайтe pодным и дpyзьям пpошлыe ссoры, это помeшаeт вашeмy счастью в настoящeм.
~ Bыбpocитe из голoвы нeгaтивныe мысли и пocмотpитe на пoлoжитeльныe стоpоны.Поймитe, что жизнь – это школa, и вы пpишли сюда, чтобы yчиться. Пpоблeмы – это часть шкoльнoй пpoгpаммы, котoрыe зaкончатся, как ypок мaтeматики, a усвоeнныe знания оcтaнутся навсeгдa.
~ Жизнь cлишкoм корoткa, чтoбы тратить вpeмя на нeнависть. He нaдо никoго нeнавидeть.
~ Нe воспpинимайтe сeбя так cepьeзно. Никто дpугой нe вoспpинимaeт.
Baм нeт нeобxодимоcти выигpывать каждый спор. Haучитecь пpизнавать, что вы нeпpaвы.
~ Помиpитeсь со cвoим пpoшлым, чтобы oно нe поpтилo настоящee.
~ He сравнивaйтe cвoю жизнь с жизнью других. Bы ничeго нe знаeтe о нeй. He cpавнивайтe ни с кeм cвoих любимых. Никто нe позаботится о вaшeм счaстьe кpoмe вас.
~ Наyчитecь пpощать.Что дpугиe люди думают о вaс – нe вашe дeлo. Помнитe, какoй бы хоpoшeй или плоxoй ситyация ни была, она измeнится.
~ Bаша работa нe позабoтится о вaс, eсли вы заболeeтe. Дpузья пoзаботятся. He пpoпадайтe!
~ Избaвьтeсь от всeго, что бeсполeзнo и нe рaдуeт.
~ Зависть – пустая тpатa вpeмeни. У вас и так ужe ecть всe, чтo вaм нужно, или будeт в скopoм будущeм.
~ Лучшee – впepeди.
~ He важнo, как вы сeбя чувствyeтe – вcтaвайтe, одeвайтecь, общaйтeсь.
~ Чащe звoнитe poдным.
~ Нe пepeстapайтeсь. Уcтaнавливайтe pазумныe пpeдeлы.
~ Подeлитeсь этими совeтами с тeм, кто вам нe бeзpазличeн.

[Nadey]

Константин Фролов-Крымский. Cтих посвятил Макаревичу в 2012 году

Один чудак с лицом фальшиво-грустным,
«Ютясь» в салоне своего «порше»,
Сказал: «Мне стыдно называться русским.
Мы — нация бездарных алкашей.»

Солидный вид, манера поведенья —
Всё дьяволом продумано хитро.
Но беспощадный вирус вырожденья
Сточил бесславно всё его нутро.

Его душа не стоит и полушки,
Как жёлтый лист с обломанных ветвей.
А вот потомок эфиопов Пушкин
Не тяготился русскостью своей.

Себя считали русскими по праву
И поднимали Родину с колен
Творцы российской мореходной славы
И Беллинсгаузен, и Крузенштерн.

И не мирясь с мировозреньем узким,
Стараясь заглянуть за горизонт,
За честь считали называться русским
Шотландцы — Грейг, де Толли и Лермонт.

Любой из них достоин восхищенья,
Ведь Родину воспеть — для них закон!
Так жизнь свою отдал без сожаленья
За Русь грузинский князь Багратион.

Язык наш — многогранный, точный, верный —
То душу лечит, то разит, как сталь.
Способны ль мы ценить его безмерно
И знать его, как знал датчанин Даль?

Да что там Даль! А в наше время много ль
Владеющих Великим языком
Не хуже, чем Мыкола Гоголь,
Что был когда-то с Пушкиным знаком?

Не стоит головой стучать о стенку
И в бешенстве слюною брызгать зря!
«Мы — русские!» — так говорил Шевченко.
Внимательней читайте кобзаря.

В душе любовь сыновнюю лелея,
Всю жизнь трудились до семи потов
Суворов, Ушаков и Менделеев,
Кулибин, Ломоносов и Попов.

Их имена остались на скрижалях
Как подлинной истории азы.
И среди них как столп — старик Державин,
В чьих жилах кровь татарского мурзы.

Они идут — то слуги, то мессии, —
Неся свой крест согбенно на плечах,
Как нёс его во имя всей России
Потомок турка адмирал Колчак.

Они любовь привили и взрастили
От вековых истоков и корней.
Тот — русский, чья душа живёт в России,
Чьи помыслы — о матушке, о ней.

Патриотизм не продают в нагрузку
К беретам, сапогам или пальто.
И коль вам стыдно называться русским,
Вы, батенька, не русский. Вы — никто.

[Nadey]

Светлана Долгова

А что будет завтра? — А завтра, уже в сентябре,
Проснёмся с тобой, будет воздух прозрачен и чист,
И астры зажгутся под утро у нас во дворе,
И с ветки вспорхнёт пожелтевший берёзовый лист.
— А что будет с летом? — А лето на время уйдёт,
И спрячется там, где синеет полоскою лес,
Среди облетевших осин незаметно уснёт,
Да много у лета таинственных, сказочных мест...
— А что будет с солнцем? — А солнце нам будет светить,
Но только не так, как светило весенней порой,
Его в непогоде почти невозможно найти,
Оно притаится за тучами, как за горой...
— А что будет с нами? — Останемся вместе с дождём.
Он струями нежно коснётся рябиновых бус.
В мелодии капель печальные нотки найдём
И будем мы слушать вдвоём нескончаемый блюз.
— А что будет с миром? О нём расскажи мне ещё.
Всё будет как прежде... Оставим рассказ до утра.
Давай-ка, мы лучше укроемся старым плащём
И август проводим... Прощаться настала пора.

[Nadey]

Мария Махова

Может, просто не видим знак.
Потому что опять темно.
Что-то в мире совсем не так.
И давно уже, так давно.

Эта боль, что живёт внутри.
Этот бред каждый день и год.
И не хочется говорить.
И не слышать бы ничего.

...Только вдруг, где-то там, в окне,
в глубине этой синевы,
то ли облако, то ли снег,
то ли призрачный блик луны

– на какой-то короткий миг
– лёгким выдохом, летом, сном,
вдруг проносится над людьми,
укрывая одним крылом,

увлекая куда-то вдаль
в непонятной своей игре
– ничего там не увидать,
никого там не рассмотреть –

только слышится там, вдали,
сквозь невзгоды дремучих дней,
может быть, на краю земли,
а, скорее всего, над ней,

размыкая свинцовый круг,
размывая и явь, и сны
– то ли тонкой свирели звук,
то ли шелест морской волны,

утешая, что не один
ты такой на большой земле,
и что если идёшь – иди,
даже если потерян след,

даже если устал навек
и не слышно уже шагов...
Но постойте! Смотрю наверх.
Эта музыка... для кого?

Кто услышит её сейчас,
если вне и внутри – война,
неужели она для нас,
если нам она не слышна?..

...Заметает дорогу снег,
забывая разбег и суть,
забывает о прошлом век,
возвращаясь на прежний путь,

расплываются миражи
всех времён и любых эпох...
– Что там было?– Наверно, жизнь...
– Что осталось?– Свирель и вдох...

[Nadey]

МАРИНА ЦВЕТАЕВА
         
Не поцеловали — приложились.
Не проговорили — продохнули.
Может быть — Вы на земле не жили,
Может быть — висел лишь плащ на стуле.
Может быть — давно под камнем плоским
Успокоился Ваш нежный возраст.
Я себя почувствовала воском:
Маленькой покойницею в розах.
Руку на сердце кладу — не бьется.
Так легко без счастья, без страданья!
— Так прошло — что у людей зовется —
На миру — любовное свиданье.
1919 г.

[Nadey]

Начиная с 1962 года, Иосиф Бродский к каждому Рождеству  писал стихотворение — как поздравление с днем рождения, как дар, как подарок Богу. «В конце концов, что есть Рождество? День рождения Богочеловека.»
«Я вам расскажу, как все начиналось. Первые рождественские стихи я написал по-моему, в Комарове. Я жил на даче, не помню на чьей, кажется академика Берга. И там, из польского журнальчика — по-моему, «Пшекруя» — вырезал себе картинку. Это было «Поклонение волхвов», не помню автора. Я приклеил ее над печкой и смотрел довольно часто по вечерам. Сгорела, между прочим, потом картинка эта, и печка сгорела и сама дача. Но тогда я смотрел — смотрел и решил написать стихотворение с этим самым сюжетом. То есть началось все даже не с религиозных чувств, не с Пастернака или Элиота, а именно с картинки.» (Иосиф Бродский)

В Рождество все немного волхвы.
В продовольственных слякоть и давка.
Из-за банки кофейной халвы
Производит осаду прилавка
грудой свертков навьюченный люд:
каждый сам себе царь и верблюд.

Сетки, сумки, авоськи, кульки,
шапки, галстуки, сбитые набок.
Запах водки, хвои и трески,
мандаринов, корицы и яблок.
Хаос лиц, и не видно тропы
в Вифлеем из-за снежной крупы.

И разносчики скромных даров
в транспорт прыгают, ломятся в двери,
исчезают в провалах дворов,
даже зная, что пусто в пещере:
ни животных, ни яслей, ни Той,
над Которою — нимб золотой.

Пустота. Но при мысли о ней
видишь вдруг как бы свет ниоткуда.
Знал бы Ирод, что чем он сильней,
тем верней, неизбежнее чудо.
Постоянство такого родства —
основной механизм Рождества.

То и празднуют нынче везде,
что Его приближенье, сдвигая
все столы. Не потребность в звезде
пусть еще, но уж воля благая
в человеках видна издали,
и костры пастухи разожгли.

Валит снег; не дымят, но трубят
трубы кровель. Все лица, как пятна.
Ирод пьет. Бабы прячут ребят.
Кто грядет — никому непонятно:
мы не знаем примет, и сердца
могут вдруг не признать пришлеца.

Но, когда на дверном сквозняке
из тумана ночного густого
возникает фигура в платке,
и Младенца, и Духа Святого
ощущаешь в себе без стыда;
смотришь в небо и видишь — звезда.

[Nadey]

«Мне нравится...»
Кому посвятила Марина Цветаева эти проникновенные, глубоко личные, пронизанные светлой грустью строки? Завесу над этой тайной лишь в 1980 году приоткрыла сестра Марины Ивановны Цветаевой — Анастасия. Оказалось, что стихотворение было посвящено будущему мужу Анастасии Ивановны — Маврикию Александровичу Минцу.
В разговоре с Инной Галант, почитательницей творчества великой русской поэтессы Анастаия Ивановна рассказала: «Многие не понимают этого стихотворения, ищут подтекст, второй смысл. А никакого второго смысла нет. Мне было 20 лет, я рассталась со своим первым мужем. На моих руках – 2-х летний сын Андрюша. Когда Маврикий Александрович впервые переступил порог моего дома ( выполнял просьбу друга ), мы проговорили целый день. Он был поражен, что я уже автор романа «Королевские размышления» и пишу второй роман. Я свободно владела иностранными языками, живопись, музыка – все, что мы с Мариной унаследовали от матери.
Маврикий Александрович сделал мне предложение. Я стала его женой. Но когда Маврикий Александрович познакомился с Мариной – он ахнул! Марине 22 года, и она уже автор двух поэтических сборников, у нее прекрасный муж и 2-х летняя дочь. Марина в те счастливые годы была хороша собой, белоснежная кожа с легким румянцем, красивые вьющиеся волосы. Маврикий Александрович любовался Мариной, она это чувствовала и ...краснела. Марина была благодарна Маврикию Александровичу, что я не одинока, что меня любят... Вот об этом стихотворение. Марине «нравилось» и никакого второго смысла в нем нет.»
«другой», которую спокойно обнимал Маврикий, была ее сестра Асенька, с которой Марина не разлучалась все детство, юность.

Мне нравится, что вы больны не мной,
Мне нравится, что я больна не вами,
Что никогда тяжелый шар земной
Не уплывет под нашими ногами.
Мне нравится что можно быть смешной —
Распущенной — и не играть словами,
И не краснеть удушливой волной,
Слегка соприкоснувшись рукавами.

Мне нравится еще, что вы при мне
Спокойно обнимаете другую,
Не прочите мне в адовом огне
Гореть за то, что я не вас целую.
Что имя нежное мое, мой нежный, не
Упоминаете ни днем, ни ночью — всуе...
Что никогда в церковной тишине
Не пропоют над нами: аллилуйя!

Спасибо вам и сердцем и рукой
За то, что вы меня — не зная сами! —
Так любите: за мой ночной покой,
За редкость встреч закатными часами,
За наши не-гулянья под луной,
За солнце, не у нас над головами, —
За то, что вы больны — увы! — не мной,
За то, что я больна — увы! — не вами!